Рвутся последние нити
Тих одиночества час.
В мир свой меня заберите
Думаю только о вас.

Закружила сука-вьюга, закружила
Все бараки, злая ты, запорошила.
Лишь в предзоннике на долю, пёс рыдает
Завывает, сука-вьюга, завывает.

Если хочешь вкусно жрать, надо чаще воровать,
Шевелить мозгами нужно и руками.
Ой, наворуем и гульнём, шпилить к вечеру начнём,
Ждёт нас терц с деберцем, а, может быть, и нарды.

Снится мне очень странный, волнующий сон:
Будто к господу Богу иду на поклон.
Седина на висках - цвет остывшей золы,
Тихо в церковь вхожу на святые полы.

Всё по тюрьмам, да по ссылкам,
Весь на мансах буду, мать.
С малолетки я поднялся
И пошёл бетон топтать.

Куда, братишка?
Да хоть в Сибирь!
Ты юморист, брат лихой!
Да нет - это Родина моя! Сибирь, велика и сурова!

Где-то за Курильскою грядой,
Где с ветрами часто спорят скалы,
Повстречал моряк на берегу
Девушку с оленьими глазами.

Серебрятся инеем деревья,
Свежий воздух ноздри щекотнул.
С воронка я выпрыгнул, как белка,
Озираясь в хмурую толпу.

Первый срок за карман, как и всё, до "звонка".
Попадала в капкан красной власти рука.
Выходил - воровал, ненавидел ментов.
В лагерях отрицал, шёл всегда за воров.

Ветер в роще уныло шумит
Пожелтевшей листвою от времени.
Вспоминаю о том, как прожил
Без весны молодое цветение.